ЛЮБОВЬ и все, что с ней связано...

Стихотворение из под моего Пера...

Опять одна, опять идут дожди...
И люди всё спешат куда то.
Меня уже не вспоминаешь ты,
А может зря. И в чём я виновата?
Виновна я ль, в том , что любила сильно?
Ночами не спала-ждала тебя...
А ты ... ты променял меня....
Ушёл захлопнув дверью.
И вот осталась я одна.....
Но говорят что время лечит раны!!
Пройдут дожди. И небо станем чистым!!!
И встречу я на жизненном пути,
Тот кто оценит девушку такую
И даст мне порцию любви.
Забуду я в тот день былые раны!
И полечу как птица ввысь.
И будем мы лететь с тобою
в далекую страну с названьем ЖИЗНЬ!!!!

Одно из моих любимых произведений... Автор:maskodagama


Она подошла неслышно, сзади, закрыла глаза ладонями. Он вздохнул, встал с кресла, взял её руки и обернулся. Что случилось, малыш? – спросил он нежно и грустно, как всегда зная ответ.
Я хочу есть – тихо сказала она, смотря ему в глаза и по-детски улыбаясь. Конечно, давай я потушу овощи, или сделаю салат. Или ты хочешь какой-нибудь суп? – сбивчиво забормотал он, все еще на что-то надеясь. Ты знаешь, чего я хочу, ласково произнесла она. Её влюбленные глаза не мдвигались, расширенные зрачки затягивали в себя, даже ладошки вспотели от волнения. Ну хорошо, вздохнул он, и они пошли на кухню. Она села рядом, достала сигареты и тихонько закурила, не сводя с него настороженного любящего взгляда. Она даже не моргала – все смотрела и смотрела, как он повязывает передник (с Бэмби; она подарила его ему после самого первого раза, а то он закапал любимые светлые джинсы), нарочито громко гремит кастрюлями и сковородками, мокро звенит вилками и ножами в раковине. В воздухе запахло средством для мытья посуды. Она поморщилась, и он включил вытяжку.
Как ты хочешь сегодня? – спросил он громко из-за шума вытяжки. Её лицо осветилось улыбкой, которую он так любил - пока её не стало вызывать только одно. Теперь он её боялся и старался не смотреть. Наверное, с картофельным пюре и грибами, медленно сказала она. Потом, подумав, добавила – ты только не обижайся. И затянулась сигаретой. Не буду, сказал он. – Но, может, все-таки не сегодня? Давай хотя бы через пару дней, а? Ведь так мало осталось…а пюре с грибами я тебе и так сделаю. Вкусное.
Она непонимающе посмотрела на него.
Да нет, ничего, вздохнул он. И стал чистить картошку.
Пока жарились грибы, он готовил соус и салат. Он мог сделать все быстрее, но старался оттянуть самое последнее, то, что ей было от него нужно. Руки делали все сами, он ни о чем не думал. Просто тщательно нарезал огурцы и помидоры, смешивал грибы с луком, помешивал пюре деревянной ложкой. Он ни разу не обернулся, но знал, что она курит и следит за каждым его движением. И болтает ногами.
Огромное фарфоровое блюдо (он всегда удивлялся, как в неё, такую худенькую и маленькую, столько влезает) постепенно заполнялось океаном желтого пюре, на котором чернели горы из грибов и салата. Я как бог из каких-нибудь чукотских мифов, хмыкнул он про себя, забывшись. Какая-нибудь Великая Утка или Морж-Отец. Ну или…И осекся, вспомнив, что ему сейчас надо будет сделать.
Наконец, он напустил на свой мирок дождь из кинзы и петрушки.
Придирчиво посмотрел, нет, вроде бы все. Что ж, пора.
Он достал из ящика стола огромный зазубренный нож. Какая прелесть, захлопала она в ладоши, увидев его когда-то на витрине. ДЛЯ-О-МА-РО-В – по слогам прочитала она и улыбнулась - это мой подарок тебе на все дни рождения, которые я пропустила из-за того, что мы не были знакомы…мой крабик. И мило хихикнула. Он впервые воспользовался им тем же вечером. Удобно – заботливо спросила она. Ещё бы, натянул он резиновую улыбку под мертвые глаза, совсем другое дело. Вот что значит техника. Она поцеловала его в губы, и они занялись любовью прямо на столе. Да…тогда они ещё трахались, с грустью вспомнил он. А теперь ей от меня нужно только одно. Ладно, неважно. Раньше начну, быстрее кончится.
Он снял майку и аккуратно сложил её на стуле. На столе уже стоял маленький тазик; он склонился над ним и приставил кончик ножа к одному из бесчисленных шрамов на груди. Резко выдохнул и с силой надавил. Сзади сдавленно ойкнули – она никак не могла привыкнуть. Тело как будто плюнуло кровью, она хлюпнула об дно тазика одним комком, за которым сразу зажурчали тугие струйки; с таким же звуком бабушка выдавливала молоко из коровы в ведро, когда он был маленьким и жил в деревне. Он улыбнулся, вспомнив вкус парного молока, и тут же почувствовал солёный едкий запах собственной крови. Его чуть не стошнило; он побледнел и зацепил зазубринами ребра. Действуя лезвием как рычагом, он расширил дыру в груди достаточно, чтобы залезть туда рукой и вытащить сердце.
То есть то, что от него осталось.
Неуклюжий бесформенный обрубок оказался совсем маленьким. Этот кусочек его души бился абсолютно бесшумно, и ему показалось, что у него на руке сидит маленькая морская свинка, испуганная, с черными глазками-бусинками, и дрожит, дрожит, дрожит…Он снова вздохнул, ощущая вспотевшей спиной жадный и любящий взгляд.
Пожалуй, тут только на два раза и осталось, думал он, взвешивая на ладони когда-то большое сердце – как обычный шмат мокрого мяса. Потом – была не была – положил его на деревянную доску, где уверенно разрезал на два куска, один чуть больше другого. Тот, что поменьше, он осторожно положил обратно в дыру между ребрами. Грудь захлопнулась как устрица, втягивая боль обратно в себя.
Она беззвучно поднялась и тронула его за плечо. Он медленно повернулся, и она нежно слизала кровь, оставшуюся на коже и ноже. Как пенки, которые я выпрашивал, когда мама делала варенье – против воли улыбнулся он, и она ответила ему любящей улыбкой, от которой он не успел отвернуться.
С каким-то злым остервенением он начал нарезать оставшийся кусок на тонкие полоски, глубоко вдавливая нож в дерево. Потом положил их на край блюда и поставил все это на стол перед ней. Ешь, а то остынет – строго сказал он. Хорошо, любимый, ответила она и изящно взяла вилку.
Он сидел напротив и смотрел, как она ест.
Вкусно? - спросил он, когда блюдо снова стало белым. Ещё бы, облизнулась она и посмотрела на него голодными глазами. Только мало – и вытерла салфеткой струйку крови из уголка рта. Солнце, но ведь почти ничего и не осталось, терпеливо проговорил он. Я знаю, жалобно протянула она. Но, может, ещё хоть кусочек? Пожалуйста…очень-очень хочется. Он вздохнул. Там на один раз и осталось, любимая. На последний, понимаешь? Ага, грустно вздохнула она. Так мало…жаль, у тебя такое вкусное сердце. Самое-самое вкусное. Ты самый лучший. Я так тебя люблю.
Я тоже тебя люблю. Можно твою сигарету?
Они с ментолом.
Да какая разница.
Он вышел на балкон и затянулся холодным ментоловым дымом. Ну вот почти и все, сказал он засыпающему Городу. Ты извини, но осталось только на раз. Ну, может, на два. И все – как мне жить без сердца? Так что я скоро уйду…ты тут не скучай без меня, ладно? И позаботься о ней, хорошо? Она же не виновата, она хочет как лучше. И я ведь её люблю…
Он затянулся ещё раз и подумал, как хорошо, что это не последняя сигарета. Я бы тогда стоял, пытался ей насладиться как-то особому, думал о чем-то грустном. Пафосно так, сентиментально. А сейчас я просто курю, потому что впереди есть ещё немного жизни, немного времени, которое можно тратить. Хотя бы на то, чтобы просто курить.
Он бросил окурок, и тот маленькой звездочкой полетел с балкона. В этот момент что-то острое ударило его под лопатку. Резкая боль парализовала его тело, он не мог пошевелиться, а острые птичьи когти сжали его сердце и выдрали наружу. Он согнулся от боли, и что-то сильно толкнуло его через стекло, вниз, к Городу, на холодную улицу. В полете он перевернулся на спину и увидел, что она держит в руке последний кусок его сердца. Она улыбнулась ему самой красивой и самой любящей из улыбок.
Он упал на промерзший асфальт и битое стекло. Дыра в спине точно накрыла недокуренный им бычок, и тот сжигал живое мясо. Все его кости были переломаны, гниющая боль пульсировала во всем теле, он не мог пошевелиться – но он был жив, пока живо было сердце. Я люблю тебя, прошептал он, глядя на единственный огонек высоко вверху – окно кухни. Доедай, и я, наконец, высплюсь, подумал он, коченея от холода. Но время шло, свет в окне погас, а он все дышал и дышал, и его волосы покрывались инеем.. Наверное, ты оставила немного на потом, любимая. Глупая…я бы и так отдал тебе все до конца, неужели ты не поняла, любимая? Просто я не хотел, чтобы у тебя заболел животик…только и всего. А ты меня опять не поняла, думал он, и корчился от холода, и сгорал от боли в переломанных костях, и шептал вверх – любимая, любимая, люблю тебя…
Последний кусочек сердца она съела на завтрак. Он умер с открытыми глазами, улыбаясь, и его улыбка немного растопила холодное февральское небо.

на середине глаза покрылись пеленой слез......а в конце они уже градом катились по моим щекам.....наверное завтра весь день буду думать над этими строками......как жаль,что такое бывает

Ну скажи,скажи мне хоть одно
На прощанье ласковое слово!
Но молчит разлука.Ей дано
Лишь молчанье.Ничего иного....

Непойманного счастья лепестки
Уносит ветер мимо, улыбаясь…
Ты на него не злясь, не обижаясь,..
Не мучайся, сжав пальцами виски…

Что зря терзаться?.. не тебе оно…
За то и мимо, что не заслужила…
Вот будет чуть быстрее кровь по жилам…
Сильнее распахнешь души окно…

Рассудочностью чувств виновна ты..
Просчитанностью, жаждой жить без боли…
Остервенелой взнузданностью воли…
Отказом на права иметь мечты...

Твой одуванчик…он не облетел…
Он просто замер, недозрев, надолго.…
И жжет листвой безжалостно и колко…
Тех, кто к тебе нагнуться захотел…

Ты вне желанья волн любовных мук
А в любопытстве их слегка коснуться…
От спелых брызг изящно увернуться
И ждать, пока исчезнет влага с рук

Вне зависти.. вне чувственной тоски…
Ты хочешь полюбить…но на мгновенье
Ты вовсе не достойна сожаления..
Ты просто спишь…я не мешаю…спи…

и еще одно творение, потерявшее автора и блуждающее по просторам сети

Жив-здоров… Не глядишь на другую.
Вот и все… Остальное стерплю.
Не грустишь? Но и я не тоскую.
Разлюбил? Но и я не люблю.

Просто мне, чтоб по белому свету
Подыматься дорогой крутой,
Нужно верить, что дышишь ты где-то.
Жив-здоров. И не любишь другой…

не мое***Всхлип. Стон. Чувственный взгляд.
Ты защищаешь дорогу назад.
Ланью пугливой прижатая к стенке,
Чувствую дрожь в загорелых коленках.
Руки скользнули к надушенной ткани.
Губы - к губам, опаляя дыханьем...
Резким движеньем - в длину фермуара.
Взгляд полыхает безумным пожаром.
Пеной на пол - бирюзовое платье,
Руки за спину - и к чёрту бюстгальтер.
Чувствую, словно прижатая к мине, -
Губы скользнули к тесёмке бикини,
И, по гипюру - знакомым движеньем...
Как же мне нравится это скольженье!
Губы - к губам, опаляя дыханьем...
Чувствую, будто я жертва закланья...
Ты поднимаешься... Точно борзая
Перед добычей... И резко пронзаешь
Сердце, и тело, и мысли, и чувства,
Так, что мне кажется, будто мир хрустнул...
Землетрясенье? Наверно... Наверно!
Кровь закипает в извилистых венах...
Где-то в тебе первобытность звереет...
Стоны... Удары сильнее, быстрее...
И тишина... Словно солнца смещенье...
Всхлип... Будто просишь за что-то прощенье...
Взгляд... Поцелуй бесконечно-любимый
И одно слово: Неповторима

- Зачем пришел?! - Она пожалела, что не посмотрела в глазок перед тем как открыть дверь и теперь, стоя в одном полотенце чувствовала себя слишком обнаженной под Его взглядом .
- Я вчера тебе все сказала! Убирайся! - она собралась захлопнуть дверь, но он успел поставить ногу. Молча зашел, отодвинув ее к стене, закрыл дверь. Она замахнулась, но он успел перехватить руку. Глаза полные ярости, второй рукой она все таки дотянулась до него. Звук от пощечины.
-Не смей меня трогать!!! - Он лишь слегка улыбнулся, все также молча, поймал запястье, прижал к стене. Теперь Она не могла двигать руками, но все еще пыталась с ним бороться.
-Я тебя ненавижу! - Перехватив кисти в одну руку, завел над головой, пальцами другой провел по щеке. С ее мокрых волос капала вода и, собираясь в тонкие струйки, сбегала по ложбинке под полотенце. Проследив взглядом за каплями, Он поднял глаза на Нее. Подушечками очертил конур лица, над верхней губой (Она сжала губы), по нижней губе, взял за подбородок и осторожно приблизил свое лицо к ней. Она поймала зубами его губу и с силой сжала, почувствовала, как он вздрогнул от боли. В ее глазах промелькнул испуг, но тут же сменился торжеством - теперь и ему больно! соленый привкус крови. Она видела как Он, не отпуская ее рук, вытер кровь. Облизав языком припухшую губу, он снова улыбнулся и ...замахнувшись, ударил ее по щеке. Это было настолько неожиданно, что дернувшись от удара, она замерла, глядя на него сначала удивленно, затем со злостью. Он ее ударил?! С новой силой она начала вырываться, пытаясь достать его ногами. - Ненавижу! - прошипела Она. Рукой, слегка сдавив горло, протиснулся между ее ног, прижав бедрами к стене. Она вдохнула его запах, такой пьянящий и сводящий с ума, тело предательски отозвалось на его близость. «Не поддаваться!»- она мысленно повторяла это как заговор.
-Не делай так больше - его шепот заставил ее вздрогнуть. Ноги стали ватными, как случалось всякий раз, когда он вот так шептал. Он провел ладонью по щеке, горевшей от пощечины. -Прости. Она отвернулась. Ладонь продолжала скользить по шее, плечо, пальцами по ключицам, словно рисуя. На мгновение, замерев, он посмотрел на нее. Она закрыла глаза. Потянул за пушистый край, полотенце скользнуло вниз, открыв красивую, небольшую грудь с маленькими темными кружочкам сосков. Она вздрогнула, тело покрылось мурашками, соски напряглись. Она больше не пыталась вырваться. Он очертил контур груди, едва касаясь, погладив большим пальцем сосок, накрыл грудь ладонью. Закусив губу, она старалась сдержать стон. Нежно сжав грудь, он поцеловал ямочку над ключицей, проведя языком дорожку вверх по шее, к мочке уха. Поиграв губами с мочкой, вернулся к шее, спустился ниже. Отпустив, ее руки, ладонями обхватил груди, сжимая между пальцами соски. Задохнувшись от ласки, она опустила руки на его плечи, непроизвольно прижимая к себе. Опустившись на колени, откинул полотенце, губами прижался к линии бикини, там, где шоколадный загар переходил в молочную белизну. Она застонала, руки гладили Его плечи, затылок, зарываясь в волосы и сжимая их в кулак. Оторвавшись от нее, Он освободился от одежды и теперь стоял обнаженный, и она, забыв обо всем, упивалась красотой его тела, такого любимого, родного. Прижавшись, старалась слиться с ним, стать одним целым. Руки гладили спину, ногтями рисуя узоры, губы наслаждались вкусом Его тела. Он резко повернул ее и прижался к спине. Дальше она умирала. Умирала и рождалась заново, взлетала к звездам и возвращалась на землю. Тело не принадлежало ей, мыслей не было, только Его руки и Его губы, Его шепот и ласки, и Его глаза…
- Я тебя люблю - прошептал Он, прижимая ее к себе.
- Я тебя люблю - мысленно ответила Она.
-Я хочу кофе, - сказал Он поднимаясь с пола и собирая одежду.
- Прощай – прошептала Она. Он удивленно и недоверчиво посмотрел на нее.
- Прощай – повторила Она окрепшим голосом. – Уходи.
Он что- то говорил, кричал, Она не слышала, в ней шла борьба разума и сердца. Разум победил. Завернувшись в полотенце, молча, открыла дверь. Молчала когда он уходил. Закрыла дверь.
- Я тебя люблю – прошептала и не в силах больше сдерживаться, заплакала.